Оксана Пушкина: `Укол красоты` сделал меня несчастной`

Она рассказала более трех сотен историй о судьбах знаменитых женщин. Почти в каждой присутствовали слезы, боль, трагедия. А теперь и сама попала в историю. Мягко говоря, весьма неприятную.
Последний год превратился для Оксаны Пушкиной в сущий ад. Попытка чуть приукрасить собственный лик — а именно воспользоваться услугами косметолога и сделать так называемый укол красоты — обернулась для популярной телеведущей настоящей катастрофой. Теперь Оксана вынуждена накладывать толстый слой грима, чтобы скрыть от посторонних глаз свое истинное лицо. Которое, к сожалению, почти безнадежно испорчено.
— Я подала в суд на компанию, распространяющую нелицензионные препараты-подделки для эстетической хирургии, и на доктора, который меня изуродовал, — такими были первые слова Пушкиной, когда своим звонком мы застали ее в Америке.

— Оксана, так что же случилось?
— Около года назад я захотела стать еще красивей — нехирургическим путем убрать носогубные складки. В общем, то, что придает нам усталый вид. В моей профессии важно выглядеть хорошо, и, конечно же, я делаю для этого все.
— Давайте сразу внесем ясность: что представляет собой эта процедура?
— Это инъекция. Чтобы убрать мимические морщины, колют ботекс; носогубные складки — как правило, нечто вяжущее. В моем случае препарат назывался рестилайн-перлайн. Мне порекомендовали женщину, доктора из очень известной клиники. Я могла приехать к ней, но, знаете, так не хотелось, чтобы на меня глазели, шушукались за спиной. И, узнав от своих знакомых — известных певцов, композиторов, адвокатов и политиков, — что эта дама может и домой приехать, решила пригласить ее к себе. Она приехала, все сделала нормально. А через три недели у меня возникли первые сомнения: вроде и нет морщин на лице, но что-то не так. Но я отгоняла от себя грустные мысли, уехала в отпуск. И вот тут началось необъяснимое: какие-то прыщики на коже появились, какие-то бугорки. Но самое страшное — носогубные складки стали в прямом смысле черного цвета. В конце августа возвращаюсь домой, вызваниваю доктора, который мне делал инъекцию, говорю ей: у меня проблемы. Она пытается исправить ситуацию, колет мне разные уколы — ничего не помогает. Потом человек просто исчезает. А я понимаю, что попала в жуткую ситуацию.
— В последнее время вас крайне сложно застать в Москве. Вы обращались к западным хирургам?
— Да. Я поехала в Стокгольм — именно там производится рестилайн-перлайн. Нашла двух самых популярных хирургов, мне сделали биопсию. И выяснилось, что там совсем не тот препарат, который мне якобы вкалывали.
— А какой же?
— Называется артикол. Объясню, в чем разница. Артикол — это гель, силикон — то, что колют женщинам в грудь, в губы. То есть препарат, который до смерти не рассасывается. Но весь ужас даже не в этом. В этот гель добавляют еще и артепласт, иначе говоря — микроны пластика. От этого препарата давно уже отказались уважающие себя пластические хирурги во всем мире. Тут у меня, естественно, возникает вопрос: как в ампуле, которую я видела своими глазами, крутила пальцами и на которой было написано `рестилайн-перлайн`, оказался артикол? Это первая загадка. И еще: я поехала на завод `Q-MED`, где производят этот препарат. Решила выяснить, как он выглядит и вообще каким образом попадает в нашу страну. Встретилась со специалистом. Он только посмотрел на меня, сразу сказал: `Это не наш препарат, точно — таких реакций у нас не бывает, — и потом добавил: — Давайте, я вам покажу, как эта процедура должна выглядеть`. Смотрю: пакетик точно такой же, беленькими буквами написано название. Он его вскрывает, и тут я вижу, что рестилайн — он изначально уже в шприцах. На кончике иглы наклеена бумажка со штрих-кодом, по этому штрих-коду узнают все — вплоть до имени фармацевта, разливающего препарат по шприцам. Дальше он мне говорит: `Доктор должна была снять эту бумажку и приклеить ее в журнал посетителей. То есть, если что — мы знаем, к кому обратиться`.
— В вашем случае все было не так?
— Вот именно. Западные хирурги мне сразу сказали: `Девушка, вы попали в историю, при которой выживают, но гарантии никто не дает, что: а) вы останетесь в профессии и б) что у вас рожу не перекосит`. Посоветовалась с нашими, те говорят: `Да, конечно, артикол — это завал, по большому счету это не лечится. Мы можем вводить препараты гормонального содержания, которые будут рассасывать опухоль, но артепласт — он и в земле-то сто лет расщепляется`. То есть это как пуля. Но с пулей еще можно жить, потому что ее ткань обволакивает. А этот гель покрыл мне нервные сплетения, глубоко проник в кожу, сросся с ней. А значит, огромную часть тела нужно вырезать. Причем снаружи — изнутри это делать нельзя. Тогда я буквально за грудки схватила наших хирургов: `Ребята, а к вам вообще приходят такие, как я?` Их ответ меня потряс: `Да в месяц по четыре-пять женщин`. Мне показали этих женщин. Знаете, я увидела такое, что словами просто не передать. С жутчайшими губами — таких уродов можно встретить только в кунсткамерах. Или те, которым кололи ботекс, чтобы убрать мимические морщины. Как бы это объяснить. Как будто осы покусали, а на лице образовались свищи, и оттуда идет гной. Я была в шоке — красивые женщины, они по три года не выходят из дома. И поняла, почему ко мне хирурги отнеслись еще несколько снисходительно: при грамотном гриме и умении себя подать мой дефект не так уж заметен.
— На общем вашем самочувствии это как-то сказалось?
— Конечно. Ведь уголовное дело не заводят просто так. Уголовное дело возбудили за то, что действия врача и людей, которые распространяют эту нелегальную продукцию, ведут к потере здоровья. Помимо того что я очень много потеряла чисто финансово — ведь ни одна косметологическая компания теперь контракт со мной, конечно, не заключит, а это были серьезные деньги. Я до сих пор на медикаментах, до сих пор на гормональных препаратах, на антибиотиках. Инородное тело — это ведь бесконечные инфекции. И чем быстрее я решусь на операцию. Но, как говорят хирурги, лучшая операция — та, которая не сделана. И поэтому, конечно, сомнения, конечно, психандроз. Одно спасает — профессия, я ведь умудряюсь еще что-то делать.
— Оксана, вы ведь не в первый раз обратились к пластическим хирургам?
— Второй. В сорок лет я убрала мешки под глазами. Это как раз хирургический способ — самый надежный: из-под век вытаскивают грыжи, которые придают усталый вид, — и все. Конечно, думала: лет в 50-60, может, я и подтянусь. Но не сейчас — у меня в общем-то и так хорошее лицо, мучили только эти усталые носогубные складки.
— Чтобы выглядеть хорошо, грима теперь приходится много накладывать?
— В обыденной жизни я никогда косметикой не пользовалась — только на съемках. Но теперь, к сожалению, я должна каждое утро подходить к зеркалу и в обязательном порядке гримироваться. Конечно, не как Олег Попов, но все же. А вообще, внешность — фигня, главное, что внутри происходит. Это опаснее всего. Ведь препарат не только не рассасывается, а уже приобретает какие-то формы. Чтобы было понятно — он просто встал колом.
— Но голос у вас бодрый. В данном случае, наверное, это самое главное.
— Ну что делать, я же не могу заколотить себя в гроб.
— Можно ведь и совсем отчаяться, упасть духом.
— Я уже падала, был у меня депрессон, не скрою. Но вообще я — кошка, гуляющая сама по себе, свои проблемы привыкла решать самостоятельно. Сейчас спасаюсь физкультурой: тупо абсолютно истязаю себя в спортивном клубе. Чтобы не думать ни о чем, а заодно и иммунитет поддерживать. Врачи мне так и сказали: сейчас все будет зависеть от твоего иммунитета — насколько он выдержит. Нет, я не могу унывать, ведь на меня смотрит мой ребенок.
— Кстати, как домашние? Переживают?
— Безумно переживают, потому что видят меня каждый день без грима. И каждое утро мы начинаем с того, что муж и сын меня разглядывают: не изменилось ли что. Но тут, к сожалению, на чудеса рассчитывать не приходится. Совершенно очевидные вещи — биохимические процессы. Яд, понимаете?
— Но какой выход?
— Только операция. Я объездила все культовые клиники, где пациенты — сплошь звезды, люди, которые не смотрят на прейскурант. И все пластические хирурги в один голос говорят: мы вам дико сочувствуем, но иного, чем оперативное вмешательство, в вашей ситуации быть не может. А все эти скороспелки-хирурги, которые меня уверяют: ой, да мы уколами лечим. Одно лечим, другое калечим. Да, можно лечить гормональными препаратами. Но дураку понятно, что тот препарат, который оказался внутри меня, никакие гормоны не рассосут. Советчики эти раздражают дико — у меня такое впечатление, что теперь я больше знаю, чем любой пластический хирург. В общем, одно могу сказать: бросаю телевидение и буду заниматься эстетической хирургией. (Смеется.) Другого выхода нет.
— Да к тому же это, наверное, еще и прибыльней?
— Это не просто прибыльней, это — офигенный бизнес. Как нефть и газ на сегодняшний день. Представляете: укол стоит от тысячи долларов, их нужно повторять каждые полгода. Ладно бизнес — сколько судеб покалечено. Вдруг я узнаю, что одна моя приятельница — очень известная женщина, которая, конечно же, про себя этого никогда не расскажет, — сделала укол в Швейцарии и у нее точно такие же проблемы. В Америке, как я выяснила, тоже масса подобных случаев. Грандиозные скандалы: многих врачей уже арестовали, по другим делам ведется следствие. Жену известного ведущего Ларри Кинга кололи в носогубные складки, так у нее оказался даже не артикол, как у меня, а вообще какое-то непонятное варево. Врачу дали 30 лет. А в России это вообще может стать национальной бедой — на наш рынок все поступает нелегальным путем. Мне сейчас звонят врачи, говорят: `Оксана, мы уже боимся колоть — ведь у тех же людей покупали продукцию`. А сколько такого дерьма варится в Подмосковье! Вот только Минздрав наш, похоже, это абсолютно не трогает.
— Оксана, вам сейчас лучше о себе подумать. Каков план действий?
— Не знаю. До июля лечь под нож я не могу — сезон надо доработать. А в июле все пластические клиники закрыты — операции не рекомендуется делать летом: жара, инфекция. Так что либо в августе, либо приму решение кардинальное — буду ждать, пока все это не воспалится.
— Доктора обещают стопроцентный положительный результат?
— В том-то и дело, что нет. Задействовано два нерва, один из которых отвечает за мимику, а другой за глаз. Вот это главное, из-за чего боюсь ложиться в клинику. А пока что я возбудила уголовное дело. В МВД меня сразу спросили: `Вы пойдете до конца?` А это ведь и допросы, и очные ставки, это и международный процесс — Швеция, их министерство внутренних дел, которое трясет сегодня завод `Q-MED`. Понимаете, я взбудоражила муть. И хочется по факту: а) чтобы все-таки закон о медицинской ответственности заработал. Когда я пришла к Генри Резнику и спросила: `Будете меня защищать на процессе?` — он ответил: `Ой, такое дело сложное. Я зуб себе лечил, и мне там что-то напортачили. Потом пытался из этого сделать процесс, мне не удалось — у нас не работает закон о медицинской ответственности`.
— Это первое. А второе?
— Второе — мы можем носить контрафактные джинсы, куртки, даже игрушки покупать — хотя говорить об этом кощунственно. Но медикаменты?! Сегодня же любой эмигрант может приехать в нашу страну, найти во властных структурах человека, предложить ему долю в бизнесе, и дальше все пойдет как по маслу. Гонят они из Китая все это дерьмо, а мы это дерьмо покупаем. Я могла засудить тетеньку, которая мне сделала укол. Могла даже поставить ее к стенке и сказать: платите за свою профнепригодность. Но дело не в этом. Я самодостаточный человек, популярный, всех денег не заработать — надо уже что-то для страны сделать. Поверьте, это не просто красивые слова. Выражаясь вульгарно, `пакуюсь` я ради тысяч женщин. Многие из которых годами копят на этот `укол красоты`, а получают взамен развороченные морды. Ради них я пойду до конца.

Московский Комсомолец
от 17.05.2005
Дмитрий МЕЛЬМАН.

Что вкололи Оксане Пушкиной?

Не первый год длится разбирательство по иску Оксаны Пушкиной, чьё лицо, по её мнению, было изуродовано неудачным «уколом красоты». В 2004 году популярная телеведущая по рекомендации обратилась к врачу-косметологу, которая на дому сделала ей несколько инъекций. Морщины исчезли, и на их месте, по словам Пушкиной, проступили «страшные черные пятна» — началось воспаление. Как выяснилось позже, журналистке была введена инъекция неустановленного вещества – не рассасывающиеся в организме человека гранулы пластика. Сегодня 28 сентября Тверской суд Москвы рассмотрит соответствующее уголовное дело.

Что же скрывается за сомнительным названием — «инъекции красоты»? Жертвой какого «неустановленного вещества» стала Оксана Пушкина? Могла ли известная телевизионщица не знать об опасных последствиях омолаживающих «чудо-уколов»? Об этом «Правде.Ру» рассказала практикующий косметолог-эстетист Наталья Яковлева.

— Какой Вам как специалисту видится ситуация, в которую попала Оксана Пушкина?

— Ситуация, конечно, неоднозначна. Когда скандал только набирал обороты, в качестве экспертов были приглашены ведущие российские хирурги, но сделано это было не сразу. Одно можно сказать уверенно: то, что случилось с Пушкиной – это стандартный побочный эффект, который может проявиться при введении определенных препаратов. Это не какой-то «сюрприз», а риск, который постоянно обсуждается на всех семинарах, отмечается в инструкциях, оговаривается непосредственно перед процедурой.

— Но Пушкина говорит о неком «неустановленном веществе»…

— Да, как выяснилось, препарат, который ввели Пушкиной, не сертифицирован в России, но многие клиники все равно применяют его в практике на свой страх и риск. Дело в том, что в Европе он успешно и широко применяется. У меня и самой есть клиентка, которая «сидит» на этом филере достаточно давно: она намного старше Пушкиной, но никаких осложнений нет.

Ликбез: Филеры – материалы для заполнения тех или иных эстетических дефектов (например, морщин), увеличения объема губ и создание объема тканей. Наиболее безопасными считаются филеры на основе гиалуроновой кислоты.

Объясню: Пушкиной был введен филер, состоящий не из чисто гиалуроновой кислоты, а с синтетическими компонентами. То есть с «шариками» размером в одну тысячную микрона. Мягкие филеры, такие как чистая гиалуроновая кислота, расщепляются очень быстро, особенно если дама в возрасте. А такой «уплотненный» филер дает более продолжительный эффект. В юности именно за счет гиалуроновой кислоты мы все такие гладкие, ровненькие и подтянутые. А с возрастом из-за ее недостатка мы становимся похожими на «печеное яблоко». Когда гиалуроновая кислота искусственно вводится в ткани, клетки начинают ее активно поглощать, и чем старше женщина, тем быстрее это расщепление происходит.

Таким образом, заплатив энную сумму денег, женщина получает эффект либо на 4-5 месяцев (чисто гиалуроновая кислота) либо 8-12 месяцев (с добавлением микросфер). Причем в цене первый вариант не слишком уступает второму. Именно поэтому специальные филеры, которые уплотнены синтетическими компонентами, имеют популярность.

«Шарики» в филере – синтетические и, действительно, не расщепляется. Как справедливо заявляла Пушкина, даже в земле это остается на века. Но нужно понимать, что количество этих гранул микроскопично. Однако они способны спровоцировать воспалительный процесс.

— То есть у кого-то это проходит без проблем, а у кого-то возникают проблемы?

— Да. Дама, которая знает о возможных последствиях, имеет выбор. Она может сказать: «Нет, я не боюсь, мне наплевать, если что, лягу под нож, попью мощные антибиотики и все». Но, возможно, Оксана Пушкина, как раз не была поставлена в известность. Или препарат был введен под видом чистой гиалуроновй кислоты.

Моя позиция такова: несмотря на всю скандальность и эпатажность пути, который выбрала Оксана Пушкина для решения этого вопроса, она подняла очень важный вопрос. Это безопасность «уколов красоты». Ввозится колоссальное количество препаратов, которое еще до сертификации дается на пробу врачам. То есть, гарантии на получения сертификата еще нет, а врачи в силу своей опытности принимают решения, использовать его или нет. В итоге происходят вот такие казусы. Однако теперь этот вопрос оказался под пристальным вниманием.

— Где сегодня можно получить исчерпывающую информацию о безопасности и побочных эффектах того или иного препарата?

— Из рук своего специалиста. Некие базовые знания можно получить в книгах, журналах по косметологии или в Интернете. Но конкретной информацией должен владеть именно профессиональный косметолог. Либо вы доверяете всем его рекомендациям и задаете ему массу вопросов, либо нет – тогда ни о каких процедурах речь не идет.

— То есть залогом безопасности и успешного проведения процедур является выбор грамотного специалиста. Как не нарваться на дилетанта?

— В нашей среде дилетантов вообще нет. Западные мэтры, приезжая в Россию на конгрессы, квалификацию наших косметологов оценивают намного выше своих специалистов. И по уровню знаний, и по углубленности понимания всех процессов и механизмов. То есть специалисты в России очень хорошие.

Что касается выбора именно «своего» косметолога, то раз мы говорим об эстетической медицине, то нужно смотреть, насколько у специалиста развит эстетический вкус. И насколько он совпадает с вашим личным пониманием красоты. Смотрите: кто-то любит губы «а-ля Анжелина Джоли», а кто-то их не любит. И если пациентка приходит с тонкими губами, то врач, который отдает предпочтение пухлым губам, будет стремиться сделать эту пухлость. Вместо того чтобы сказать: «Вы знаете, вам идет ваша натуральная форма. Давайте отложим вмешательства до того времени, когда появятся морщинки».

— То есть специалист должен ценить природную красоту и быть немного художником?

— Он должен быть эстетистом. Не зря сейчас это слово все больше входит в профессиональный обиход. Эстетист – это специалист, который не просто работает в направлении anti — age , но и учитывает эстетику. Он не станет делать «студентку» или 40-летней дамы. Его цель сделать ухоженное, красивое, гармоничное лицо, соответствующее возрасту. А задача клиентки – иметь четкое представление о том, какого результата она хочет добиться.

Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен

Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.